Илья Трифонов пригласил в один из дней, когда мы оба оказались в Нижегородской области, прокатиться до Арзамаса и Дивеевского монастыря.
Дивеевский монастырь, прилизанный до тошнотворности, произвел куда как более гнетущее впечатление, чем заброшенный Арзамас, где, кстати, собор на центральной площади до боли мне напоминает главный собор Хельсинки (Tuomiokirkko).
На фотографиях Арзамаса этого периода еще видны автобусы старого советского производства («буханки» и «барбухайки») — душегубки, одно из самых пиздецовых воспоминаний детства.
Дивеевский же монастырь привлекал тогда к себе упоротых по самое не могу.
После прогулки мы зашли в трапезную. Было дождливо и холодно. Мы спросили, есть ли кофе.
-Нету, — грубо рявкнула тетка за прилавком.
Ей эхом отозвался жирнопузый хер, который с какой-то девицей уплетал картошку за столом:
Арзамас
Илья Трифонов пригласил в один из дней, когда мы оба оказались в Нижегородской области, прокатиться до Арзамаса и Дивеевского монастыря.
Дивеевский монастырь, прилизанный до тошнотворности, произвел куда как более гнетущее впечатление, чем заброшенный Арзамас, где, кстати, собор на центральной площади до боли мне напоминает главный собор Хельсинки (Tuomiokirkko).
На фотографиях Арзамаса этого периода еще видны автобусы старого советского производства («буханки» и «барбухайки») — душегубки, одно из самых пиздецовых воспоминаний детства.
Дивеевский же монастырь привлекал тогда к себе упоротых по самое не могу.
После прогулки мы зашли в трапезную. Было дождливо и холодно. Мы спросили, есть ли кофе.
-Нету, — грубо рявкнула тетка за прилавком.
Ей эхом отозвался жирнопузый хер, который с какой-то девицей уплетал картошку за столом:
-Молодые люди, православные люди кофе не пьют.
-А картошку едят? — спросил я.
-Картошка — наш русский национальный продукт.
-Ага, как и кофе — завезенный Петром Первым.
8 October 2009. — Arzamas (Russia)
Опубликовано в Commented Archive